Дорога на Джизак: кто стоит за производством дынь для ВкусВилла

Перед поездкой в Узбекистан я говорила с подругой:

— А, что дыни прям оттуда привозят?
— Ну а как?
— Я думала, они где-то в теплицах тут у нас.

Мне стало ясно, что преодолеть 4 тысячи километров надо, как минимум чтобы доказать хотя бы одному человеку, что если в кино на Марсе выращивают помидоры, то на Земле всё ещё торжествует немного другая реальность.

И тут ко мне вернулась мысль об обесценивании. Мы не думаем о процессе, потому что покупаем каждый день. Вырастить что-то, собрать, привезти, договориться, продать… Всё, что делают десятки человек своими руками, в итоге оказывается кнопкой в приложении. Мы нажимаем на картинку, предварительно оценив стоимость, и если она нас устроит, то где-то в далёком колхозе кто-нибудь заработает 40 рублей.

Настя Петренко

в командировках практикует борьбу с аэрофобией

Из Петербурга в Джизак

Полёт прошёл нормально. В Шереметьево я зацепила Дашу, свою напарницу с фотокамерой, и мы полетели в Среднюю Азию. Приземлились в Самарканде в 6 утра. Даша мечтала увидеть Регистан (но встреча с ним состоялась только в 10 вечера). Спать хотелось ужасно, а впереди ещё 350 километров дороги. Сеть не работает. В аэропорту нам нужно как-то встретиться с нашими поставщиками (на всю жизнь я запомнила, что в роуминге звонить нельзя, пришлось однажды заплатить за такой звонок 8 тысяч рублей). Пишу СМС, что скоро будем на месте. Ребята знают только, что я Настя, и примерно представляют, как мы с Дашей выглядим. Нашлись по СМС. Выходим из аэропорта. Солнце выжигает глаза. Слышу, кто-то вопросительно кричит: «Настя?». Поднимаю глаза, а двое радостных парней летят на нас с огромными букетами цветов. Вот это приём. Мы совсем не ожидали. Может, дыни дадут с собой, но чтобы цветы!

Так мы познакомились с Сабуром и Хуршидом, которые как раз контролируют процесс поставок овощей и фруктов из Узбекистана в сеть ВкусВилл.

— Есть разные сорта дынь, такие как медовки и горные, — рассказывает Сабур. — Типичная дыня из Узбекистана — круглая, которая бывает слегка зеленоватой и напоминает тыкву.

Самые первые дыни созревают в Сурхандарьинской области, на границе с Афганистаном. А мы тем временем двигаем в сторону Джизакской.

Возвращаясь к дыне: в отличие от нас, она едет в Москву на фуре, а не самолётом. Расстояние от села Красный песок в Джизакской области до Москвы примерно 3 500 км, дорога через Казахстан. Время в пути: 38 часов (не считая остановки и таможни). Если рассчитывать топливо для одной фуры, то это больше 700 литров, примерно 40 тысяч рублей. И на каждом посту будут возникать вопросы к товару — чаще всего по перегрузу, — поэтому везде приходится платить. Например, в фуру вместимостью 23 тонны загружают только 18–16 тонн, чтобы избежать их повреждения. Из-за плохого состояния дорог в Узбекистане и Казахстане транспортировка дынь оказывается очень непростой задачей. Дорога, по которой ехали, — ты ощущаешь каждый асфальтовый камень, и это чувство не кончается на протяжении трёх часов.

«Я привожу фуру, а они вдруг увеличивают цену»

Несмотря на то, что узбекские дыни — ценный товар для российского рынка, конкуренция среди торговцев большая. Есть поставщики из других южных стран, которые хорошо себя зарекомендовали. И есть проблема с тем, что теперь торговля из Узбекистана открыта вообще для всех.

— Раньше был установлен срок по сезону созревания фруктов, — рассказывает Сабур. — Мы начинали отправлять черешню не раньше 15 мая, был закон и контроль. А сейчас внутри идёт такая гонка, кто первый собрал, ворота всегда открыты. Получается, что качество теряется. Появилось много торговцев, которые срывают незрелые плоды и отправляют в Москву, потому что нужны деньги. Человек приходит, покупает эту незрелую черешню, ему не нравится, смотрит, откуда — из Узбекистана. И получается, что отношение к товару становится хуже, и нам сложнее налаживать торговлю.

Я начала расспрашивать Сабура о дынях, потому что в компании он отвечает за фрукты, а его напарник Хуршид — за овощи. В общем, оказалось, что только русские считают дыню фруктом. С ботанической точки зрения она — овощ.

За окном почти что саванна, а рядом с лошадьми и ослами пасётся верблюд. Хуршид рассказывает, как сложно было найти тех, кто занимается выращиванием дынь в этом регионе, чтобы с этими людьми можно было нормально работать.

— Мы сами из Ташкента. Приезжали сюда много раз, общались с местными, гуляли по полям и постепенно нашли тех, кто действительно хорошо занимается своим делом, — говорит Хуршид. — Важно, чтобы человек, который производит, был честным и не пытался поднять цену в последний момент. Здесь деньги важнее всего, многие меняют условия на ходу. Я привожу фуру, а они вдруг увеличивают цену. С такими работать нельзя. Но с теми, кто соблюдает договорённости, сотрудничать приятно. Много дынь может быть испорчено, если их плохо транспортировать. Не все готовы это учитывать, но те, кто держит слово, — с ними можно долгосрочно работать. Поэтому уже несколько лет с Шавкатом работаем, у него 150 гектаров под дыни, это очень большая площадь, у многих обычно всего 2–3 гектара.

Как выращивают и собирают дыни

Сельское хозяйство, пожалуй, центральная отрасль в этой стране. Звучит жизнеутверждающе, а выглядит следующим образом: для сельского жителя работа в поле длится 12 часов в день, а в июле и августе температура на солнце больше 45 градусов.

Что касается дынных полей, это открытое пространство, не спрячешься под веткой. Работают не только мужчины, здесь это делают все. Женщины, кроме работы, должны заботиться о семье и готовить еду. Зимой урожая нет, поэтому сколько заработал за сезон, на то семья и живёт. А за один рабочий день здесь получают 120 тысяч сум (это примерно 10 долларов).

— В Москве на стройке ребята зарабатывают около 2–2,5 тысяч рублей в день, — говорит Сабур. — Это не сильно больше, но там можно копить. Здесь ты получил деньги после работы и пошёл к мужикам вечером…

Дыни нужно погрузить в фуру, как мы уже знаем, объём до 18 тонн. Но фура не сможет проехать по дороге, которая ведёт к полю. Поэтому сюда приезжает маленький грузовик, который способен двигаться между рядов. Грузовик едет по песчаной тропе с остановками, и команда собирает дыни, фасует их в коробки из-под бананов по 8 штук, чтобы они были плотно прижаты и не пострадали в дороге. Когда грузовичок наполнится, он едет на дорогу, где стоит фура (это занимает минут 20). И потом всё сначала.

Водители фуры должны следить за температурой в грузовике (около +8 градусов), чтобы сохранить свежесть продукции.

Прошло полдня, и вот мы наконец на месте, где растёт, собственно, продукт, который можно за полчаса получить доставкой в Москве или Питере.

В Узбекистане много различных сортов. Если мы знаем (в основном) Колхозницу и Торпеду. Вторая, кстати, один из популярных на этой земле. Есть ещё сорт Старушка (также известную как Горный инжир), который здесь считают легендарным. Эти дыни можно есть даже зимой, потому что их подвешивают в прохладном помещении и они хранятся в таком виде вплоть до декабря.

Старушку можно отличить по сморщенной кожице, она похожа на зелёную тыкву. Второй сорт, который при нас собирали, называется Кукча. Это зелёная дыня с особенным вкусом, не суперсладким, даже местами с оттенками огурца. Все эти сорта высаживают на больших территориях, часто до 70 гектаров, и распределяют их по рядам.

Популярные сорта узбекских дынь

Кукча
Ак пар
Гуляби
Хандаляк
Торпеда
Бури каля кутур
Басвальди
Оби нават
Жура Говун
Кизил Говун
Жура канд
Амири
Кук дуппи

Земля здесь плодородная, потому что до того, как засеять плантацию, здесь было поле, на котором много лет пасли скотину. И теперь источник питания для дынь — это вода. Стоимость воды для полива, правда, является значительным расходом для владельца такой площади. На бурение скважины глубиной 150 метров может потребоваться 15–20 тысяч долларов. Но после этого хозяин поля платит только за электроэнергию, необходимую для работы насоса, который обеспечивает подачу воды. Она в этих скважинах считается чистой и пригодной для питья.

Дядька, который стал легендой

Был с нами один Дядька в тюбетейке (его называли по-доброму Дядька). Четыре года назад, эта земля, где сейчас растут дыни, принадлежала ему, там он пас скотину. Но потом поля национализировали, и государство выделило их другим владельцам для выращивания дынь.

Так вот, когда он ещё пас скот, к нему пришёл какой-то фотограф, говорит: «Я из Москвы, можно у вас пофотографирую?». Дядька разрешил, они договорились, и вроде бы на этом всё.

Ещё через полгода вернулся из Москвы в один парень из этого села, который уезжал на заработки. Подходит к Дядьке и говорит: «Дядька, у меня для тебя сюрприз, но взамен придётся барана зарезать». Тот подумал, да и согласился: «У меня 400 голов скота, один баран не жалко». Ну и зарезал.

А парень сдержал слово. И показал видео: в московском аэропорту открылась выставка, и на фотографиях сам Дядька на этих самых полях.

Три часа под открытым солнцем — а это всего четверть рабочего дня на плантации дынь. Хотя к жаре привыкаешь. Если не думать о воде.

Мы попрощались с «собирателями дынь» и по приглашению Шавката поехали в село, чтобы вместе разделить трапезу: свежевыловленная рыба, тандыр, помидоры с луком, и (внимание) настоящая кока-кола.

После привала нас ждала обратная дорога в Самарканд. На той же машине, по тому же асфальту с выбоинами. Только когда возвращаешься по знакомому маршруту, каменистая дорогая ощущается в три раза сильнее. Поспать не удалось. В десятом часу мы решили пойти на главную площадь, Даша наконец увидела Регистан, где проходила генеральная репетиция какого-то городского праздника.

Дыни мы с собой не привезли.